【正文】
ратил, расплатился с долгами, а что не успел сбыть – подарил друзьям. мне достались ка мфара и мускус. мы с матушкой посоветовались и решили, что жаль продавать такие ред кие вещи, а подарить некому – нет достойных друзей. тут мы и вспомнили, что вам, тету шка, пришлось потратить немало денег на эти благовония в прошлом году. я уже не гово рю о приезде государыни в нынешнем, но на один только праздник начала лета благовон ий потребуется в десять раз больше, чем обычно. вот я и подумал, что доставшиеся мне б лаговония надо с почтением поднести вам. с этими словами он протянул фэнцзе обтянутую узорчатой парчой коробочку. фэнцзе, которая готовилась к предстоящему празднику, очень обрадовалась и приказала фэнъэр: – возьми подарок у брата цзя юня, отнеси домой и отдай пинъэр, – после чего снова обе рнулась к цзя юню: – теперь я понимаю, почему твой дядя цзя лянь постоянно твердит, что ты умен и находчив! цзя юнь понял, что не напрасно поднес подарок, и, расхрабрившись, спросил: – значит, дядюшка тоже обо мне не забывает? фэнцзе очень хотелось сказать цзя юню, что ему собираются дать должность надсмотрщ ика за садовниками, но она прикусила язык, опасаясь, как бы цзя юнь не стал хвастаться , будто подкупил ее своим ничтожным подарком. цзя юню же было неловко ей докучать, и он откланялся. дома, поев, он вдруг вспомнил, что баоюй приглашал его к себе, в каби нет узорчатого шелка, находившийся у вторых ворот, неподалеку от покоев матушки цзя . подойдя ко двору, цзя юнь заметил минъяня, таскавшего из гнезд воробьиных птенцов. он осторожно подкрался сзади, топнул ногой и крикнул: – опять балуешься! минъянь обернулся и, увидев цзя юня, с улыбкой произнес: – в чем дело? ты так меня напугал, что душа ушла в пятки. кстати, не зови м